Еще в 2012 году в Киеве не говорили про Крым, в Киеве говорили, что если распад Украины начнется, то он начнется на Закарпатье. Еще с советских времен Закарпатская область занимала особое место среди других областей Украины. Благодаря стратегическому положению на границе с четырьмя государствами Закарпатье тесно было связано с Москвой, а не с Киевом, и у местной политической элиты выработалась привычка к очень высокой степени самостоятельности. В Киеве закарпатское руководство обвиняли в «региональном сепаратизме», а в местных семьях рассказывали не только о том, как деды боролись за независимую Карпатскую Украину весной 1939-го, но и вспоминали об австрийском концлагере Талерхоф, куда во время Первой мировой войны жителей Закарпатья свозили как «русских», потенциально симпатизирующих врагу.

Изобрели велосипед

Евромайдан на Закарпатье начался с велосипеда. Здесь его даже называют по-европейски: «бицигли». Десятки ужгородских студентов 28 ноября на «бициглях» отправились к границе со Словакией: до нее от центра Ужгорода, столицы области, не больше 5 км. Молодежь на велосипедах, «европейском транспорте», показала свое желание следовать пути в Европу.

Сдержанными в области были и протестующие, и власти: в политических заявлениях, по сравнению с соседями, закарпатские чиновники отставали на несколько шагов. В начале декабря закарпатские власти были единственными на Западной Украине, кто не присоединился к призывам Евромайдана. Облсовет не голосовал ни за отставку правительства Азарова, ни за общенациональную забастовку.

Население тоже было спокойно. Правда, на улицах были и захваты административных зданий, и «ленинопад», и блокпосты на территории области, но все сдержанно: не было ни «ночи гнева» наподобие львовской, ни захвата милиции или воинских частей. Милиция спокойно переходила «на сторону народа», местный «Беркут» вернулся из Киева, а существующий с советских времен торговый центр «Беркут» (птица – один из символов Карпатских гор) решил выбрать новое имя, так как не мог «дальше работать под названием, которое полностью опорочила и запятнала кровью одноименная структура».

Но уже на первом пленарном заседании закарпатского облсовета после смены власти Киеве, которое прошло 26 февраля, закарпатские депутаты забыли о былой сдержанности и решили стать большими католиками, чем папа римский. Зал на ура принял обращение в Верховную раду Украины c требованием ускорить работы по подписанию соглашения об ассоциации с ЕС. Депутаты подавляющим большинством запретили деятельность общественной организации «Украинский выбор» в Закарпатской области («Украинский выбор» Виктора Медведчука многие воспринимают как руку Путина). После этого избранники потребовали согласования кандидатур руководителей различных структур и ведомств края, которые назначаются из Киева. Если первые два решения указывали новой власти в Киеве, мол, «мы с вами», то в последнем требовании прозвучало желание закарпатских руководителей вернуть области былую самостоятельность.

Избранники закарпатского народа

Расстановка политических сил на Закарпатье никогда не вписывалась в известные на остальной территории Украины схемы. Когда другие украинские регионы последовательно становились «помаранчевыми» или «бело-голубыми», электоральная карта Закарпатья напоминала прогноз подвыпившего астролога.

В декабре 2004 года область поддержала Виктора Ющенко – хотя и вяло, по сравнению с галицкими соседями. Но уже на парламентских выборах 2007-го Закарпатье было единственным регионом Украины, поддержавшим ющенковскую «Нашу Украину» – это тогда, когда галичане уже плевались от имени тогдашнего президента и голосовали за партию Тимошенко. Когда в 2012 году во всех областях Центра и Запада Украины победила «Батькивщина», а на Львовщине националистическая «Свобода», Закарпатье вообще поддержало Партию регионов: за нее проголосовало в процентном отношении приблизительно столько же избирателей, сколько на Днепропетровщине.

Этот клубок политических предпочтений выглядит чрезвычайно запутанным, но все становится гораздо понятнее, если посмотреть на местную политику на уровне конкретных личностей. На Закарпатье нет аллергии на партии Востока или Запада, как во Львове или Донецке. Зато местные региональные лидеры постоянно меняют партийную принадлежность.

Закарпатский кооператив «Озеро»

Называется этот кооператив – ООО «Барва», у него несколько дочерних предприятий. «Барва» расправила крылья во второй половине 1990-х, ее возглавлял Виктор Балога. Когда Балога ушел в большую политику, «Барвой» стали занимались его братья.

В 1998 году в украинский парламент прошла Социал-демократическая партия Украины (объединенная) – ее возглавлял упомянутый уже путинский кум Виктор Медведчук. Пятую часть своих голосов партия набрала именно в Закарпатской области, где руководителем избирательного штаба был Виктор Балога. Через несколько лет, в 2004 году, социал-демократы поддержали Виктора Януковича. Но Балога не согласился со своими товарищами по партии и стал доверенным лицом Ющенко в Закарпатье.

Балога несколько лет возглавлял секретариат Ющенко, когда тот был президентом Украины. В то же время его братья укрепляли свои позиции в области. Вскоре дороги закарпатского политика и Ющенко разошлись – Балога создал партию «Единый центр», потянув за собой ряд ющенковских политиков украинского парламента. «Единый центр» не прошел на выборах в Верховную раду, зато стал «закарпатской партией». Семья Балог вернулась на региональный уровень. Царствовали недолго: семья Януковича, получившая власть в Киеве, взялась за региональных лидеров. И за их бизнес. Недовольные тогда были во всех регионах, спасались по-разному. Балоги разыграли русинскую карту.

«Подкарпатские русины, оставьте глубокий сон»

«Русин» – многозначное слово. До Второй мировой войны «русинами» называло себя большинство населения Западной Украины с восточнославянскими корнями. Такое самоопределение никак не исключало принадлежность к украинскому народу. Для тех, кто все еще не запутался: прилагательное от «русин» – «русский». Улица Русская в польском Львове, румынских Черновцах или чехословацком Ужгороде никак не относилась к России, а содержание большинства «русских» русинов в концлагере в Талерхофе можно считать филологической ошибкой австрийцев ценой в тысячи сломанных жизней.

На Галичине благодаря деятельности национальных организаций в межвоенный период, а потом и советской власти определение «русин» было полностью вытеснено определением «украинец». А вот на Закарпатье, в Южной Польше и в Восточной Словакии самоназвание осталось. Из-за отличий местного языка от украинской литературной нормы в диаспоре возникла теория о четвертом восточнославянском народе – русинах. В 1990-е из-за океана этот взгляд пришел на «родные земли». Возникло множество русинских организаций, больше всего в Словакии и на Закарпатье.

Однако пути русинов из стран Европы вскоре разошлись с закарпатскими: пока умеренные лидеры из Словакии, Польши и Сербии думали над систематизацией правописания, пытаясь объединить варианты своего языка, русины Закарпатья поставили себе более амбициозную задачу: государственность. Так возник закарпатский сепаратизм. За ним в регионе видят руку России, хотя гораздо больше это похоже на игру «местных».

Русины Закарпатья проснулись при Ющенко. «Подкарпатские русины, оставьте глубокий сон», – это была первая строфа гимна области, принятого вскоре после создания Балогой «Единого центра» и конфликта с Ющенко. Перед этим местные власти признали существование национальности «русин», несмотря на возражения Киева и Львова: там панически боялись этого слова, хотя официально русинов в Закарпатье проживает всего 10 тысяч человек, менее 1% населения региона.

Судить за закарпатский сепаратизм начали уже при Януковиче. В марте 2012 года к двум годам тюрьмы условно приговорили одного из основателей русинского движения Закарпатья священника Московского патриархата о. Димитрия Сидора. Его организация «Сойм подкарпатских русинов» постоянно подчеркивает неправомерность включения Закарпатья в 1945 году в состав Украинской ССР (Крым не напоминает?), поскольку «Сен-Жерменский мирный договор 1918 года обязал Чехословакию предоставить Подкарпатской Руси автономию». Отец Сидор даже вручал паспорта Подкарпатской Руси в Москве, а в Минске в декабре 2008-го провозгласил независимость «Республики Подкарпатская Русь». В результате против священника возбуждено уголовное дело.

Кредит украинской идентичности

Впрочем, разыгрывая русинскую карту, местная элита вряд ли рассчитывала добавить себе голосов на выборах. «Русинское движение» – это, скорее, идеологическое оружие, в которое можно вложить и порох из Кремля, и локальный патриотизм.

Для Киева Закарпатье – как квадратура круга. Закарпатье не взорвалось вместе с Крымом только потому, что нынешняя обстановка в столице пришлась по нутру большинству местных политиков: с евроинтеграторами им по пути. Однако локальная элита будет требовать особого отношения к области – хотя бы для того, чтобы договориться внутри Закарпатья.

И вот здесь Киеву придется непросто. Если на других территориях Украины известный закон о языках нацменьшинств – это политическая игра русским и украинским, то в Закарпатье – это реальная необходимость. Половина венгерского населения области (около 70 тысяч человек) не знает ни одного славянского языка, то же самое можно сказать о румынах. Представления новых властей в Киеве о том, что такое Украина, пока не годятся для территорий культурного пограничья – а Закарпатье именно такая территория. Русинами здесь становятся потому, что большинство населения области просто не попадает под существующий в соседнем Львове канон украинца.

Но надежда для Киева и Львова есть. Два главных центра украинской культуры понемногу вырастают из узконационального понимания Украины: акции типа «дня разговора на русском языке» – тому подтверждение. С другой стороны, в самом Закарпатье сказывается очарование победой революции. Один мой знакомый, ужгородский музыкант, после трех месяцев Майдана выписал себя из русинов и назвал украинцем. Престиж украинской идентичности на Закарпатье вырос. Хотя для Киева, более 20 лет стремящегося к легкой централизации и простой украинизации, это кредит доверия под большой процент.